Особенности христианизации Руси и медная пластика: эволюция взглядов

Есть ряд проблем, которые выделяются в историографии мелкой пластики: ее роль в христианизации Руси, использование в погребальном обряде, социальная приуроченность определенных изделий, развитие мелкой пластики в древнерусской, европейской и византийской культурах, местные художественные школы, особенности изготовления мелкой пластики. В данном материале речь пойдёт о том, как нательные предметы личного благочестия (кресты, иконки и привески) позволяют исследователям определить интенсивность процесса христианизации древнерусского населения.

Мелкая пластика: украшение или символ христианства?

Известный русский археолог 19 века А. С. Уваров положил начало обсуждению связи мелкой пластики и христианизации древнерусского народа (Уваров, 1872). Публикуя материалы владимирских курганов, ученый заметил, что иконки и кресты были найдены в погребениях с признаками языческого обряда. Он выдвинул предположение о восприятии людьми этих изделий в качестве украшений, а не символов христианства. Исследователь привел несколько фактов из европейской истории в пользу доказательства того, что сочетание в погребальном обряде языческих и христианских элементов не допускалось.

Другой видный российский и советский археолог А. А. Спицын выдвинул противоположную точку зрения. Он утверждал следующее: отсутствуют основания предполагать, что обнаруживаемыми в курганах крестами владели не христиане, и что служили эти изделия исключительно в качестве украшений (Спицын, 1892). Это предположение поддерживается представлением ученого о древнерусской христианизации: по его мнению, христианство развивалось одновременно с курганным обрядом, и по этой причине последний претерпевал изменения. Спицын считал, что одним из признаков указанного процесса выступают иконки и кресты.

Известный этнограф Д. Н. Анучин составил доклад по курганной мелкой пластике, раскрыв свои идеи на X Археологическом съезде в Риге в 1896 году (Анучин, 1900). Ученый согласился с мнением А. С. Уварова и привел ряд вспомогательных аргументов. По итогам доклада была проведена дискуссия, участниками которой стали известные археологи – Н. Е. Бранденбург, В. И. Сизов, А. И. Черепнин, Н. В. Покровский. Одни ученые выразили согласие с мнением Д. Н. Анучина, другие считали, что погребения с иконками и крестами относятся к христианским. С. С. Слуцкий предполагал, что одного только вида погребения недостаточно для установления религиозной принадлежности общества. Обе точки зрения дореволюционных ученых продолжали развивать в период СССР. Мнение С. А. Уварова получило больше всего приверженцев.

Курганный обряд и христианство

В начале 1930 годов Б. А. Рыбаков указывал, что курганный обряд и христианство – несовместимые понятия (Рыбаков, 1932). В 1987 году ученый подробно разъяснил свою точку зрения. Он предполагал, что до XII—XIII веков иконки и кресты отражали в себе традиционные представления, а не подтверждали распространение в обществе христианства. Седова, Журжалина, Даркевич и другие советские археологи выразили согласие с его точкой зрения. Предположение Спицына тоже получила свое развитие. По мнению А. В. Арциховскому, христианство у славян и вятичей распространялось одновременно с угасанием обряда сожжения трупов и не помешало возникновению обряда засыпания курганов (1930), что косвенно указывает на доводы А. А. Спицина, уверенного в одновременном развитии христианства и курганов (1899).

Т. Н. Никольская (1981) и Д. А. Беленькая (1976) рассматривали наличие иконок и крестов в курганах как распространение христианства. По мнению В. В. Седова, если иконки и кресты в курганах не содержали вспомогательных изделий, то они представляли собой христианские символы, а в курганах с вспомогательными изделиями могли быть христианскими символами или украшениями, что зависело от определенных условий (Седов, 1993). Точка зрения А. А. Спицына находит все больше приверженцев. Н. А. Макаров, изучая материалы могильников Белозерья и Каргополья, установил, что кресты никогда не использовались на поясе – если они и обнаруживались в ожерелье, то всегда в его центральной части. Археологи находили их в захоронениях женщин, детей и мужчин. Отдельные зоны для погребения почивших с крестом отсутствовали – их располагали полосами между безкрестными погребениями.

В погребениях детей и подростков часто находили кресты, что свидетельствует о восприятии людьми этих изделий в качестве защиты от бед и напастей. Ученый пришел к выводу, что иконки и кресты использовались как христианские изделия, а не украшения. Н. А. Макаров разработал определение религиозного состояния деревенского населения XI—XIII веков в виде термина «неполного крещения»: множество людей внешне приняли крещение, однако полностью христианские обряды не исполнялись, так как сеть приходов отсутствовала (Макаров, 1991).

Похожие выводы были сделаны А. Е. Мусиным в процессе его изучения новгородских погребальных памятников. Ученый отметил, что обряд ингумации и изделия христианского культа появлялись одновременно, поэтому иконки и кресты следует воспринимать в качестве символов христианства. Если в одном и том же ожерелье встречались несколько иконок и крестов, то это говорит о том, что люди верили: чем больше их количество, тем сильнее защита от зла.

Мелкая пластика центрально-российских (московских, владимирских, муромских, рязанских) областей не получила специального изучения в ходе рассмотрения процесса христианизации. Ученые СССР использовали концепцию Б. А. Рыбакова, согласно которой христианство и язычество существовали вместе до середины XIII века. Современные ученые анализируют в основном материалы северных регионов страны, серьёзной исследовательской работы в масштабах страны по рассматриваемой проблеме в настоящее время не проводится.