Связь древнерусской мелкой пластики с художественными школами Византии, Запада и Древней Руси

На протяжении долгого времени изделия мелкой пластики не считались отдельным видом искусства. Учёные рассматривали их в контексте общей традиции древнерусского искусства. Сама культура Древней Руси, по мнению учёных второй половины XIX века, была лишь частью византийского искусства. Считалось, что древнерусские мастера работали исключительно в подражательной манере. Такие выводы были сделаны на основе памятников письменности, где исследователи находили множество упоминаний греческих святынь, и довольно редко – русских.

Дореволюционный период

Стоит упомянуть, что такие видные учёные своего времени, как И.П. Сахаров (1807-1863) затруднялись с точностью определить «было ли это рабское подражание или имело на себе отпечаток творческого созидания – мы не можем решить его по неимению данных». Наиболее обстоятельное исследование вопроса о подражательном характере древнерусского искусства было проведено Н.П. Кондаковым (1844-1925) в конце XIX – начале ХХ века. Учёный разработал теорию, согласно которой подавляющая часть художественных произведений Древней Руси была определена как византийский импорт.

Указывая на возможную причастность русских мастеров к изготовлению отдельных предметов искусства, Никодим Кондаков, тем не менее, определял их как результат подражания византийским мастерам. Краеугольным камнем теории Н.П. Кондакова было определение византийского города Херсонеса (по-русски – Корсуни) как крупного центра византийской, а впоследствии древнерусской культуры. Город был настолько важен, поскольку был точкой слияния древневосточной и греческой художественной традиции. Таким образом, учёный указывал на «восточно-византийские» истоки происхождений искусства Древней Руси. Уверенности Кондакову придавала исключительно важная роль Херсонеса в Крещении Руси, а также тот факт, что в летописных текстах все предметы высшего качества называли «корсунским делом».

Учёный настолько уверился в правдивость своей теории, что даже свидетельства, явно противоречащие своим исследованиям, интерпретировал в свою пользу. К примеру, энколпионы (небольшие ларцы, служащие для хранения освящённой просфоры или святых мощей), покрытые славянскими письменами, Н.П. Кондаков идентифицировал как предметы, предназначенные для вывоза на территорию Древней Руси. Причину нахождения их именно на территории Византии учёный объяснял переизбытком товара на рынке. Свои выводы Кондаков подкреплял энколпинами, найденными на территории Древней Руси. В частности, киевский крест, который по мнению историка отличался «крайне грубым тяжёлым стилем изображений». Большинство учёных, работавших в дореволюционный период, признавали выводы Никодима Кондакова верными.

Согласно работе 1900 г. «Древности русские, кресты и образки» Б.И. Ханенко (1849-1917), предметы, относящие к христианской церкви (кресты и иконки), изначально были привезены на территорию Древней Руси византийскими купцами и скопированы местными мастерами. В последствии древнерусские мастера «перешли к более или менее свободному отбору сюжетов, и далее – к их обработке на свой манер». Другой историк и искусствовед Н.И. Петров (1840-1921) также выдвигал теорию постепенного обретения византийскими иконами черт местного производства. Цитируя Н. В. Покровского (1848-1917): «в древнейшую эпоху Русь снабжали крестами и образками греки, главным образом, херсонесские». Поскольку эти изделия христианской традиции пользовались огромной популярностью, древнерусские мастера стали производить собственные кресты, образки и иконы, названые «корсунским делом».

История древнерусской мелкой пластики также во многом обязана византийскому искусству, и в меньшей степени – западному. Ещё в начале XX века при исследовании библиотеки Д.А. Ровинского (1824-1895) было обнаружено указание значительного влияния итальянского искусства на художественную традицию русской иконописи XV-XVI веков. Это исследование легло в основу трудов Н.П. Кондакова и Н.П. Лихачёва (1862-1936), работавших над теорией итало-греческой живописи.

Основываясь на выводах, сделанных учёными, мы можем проследить влияние итальянской художественной традиции на процесс палеологовского ренессанса (периода византийской истории с 1261 по 1453 год), впоследствии оказавшего влияние на древнерусское искусство. Н.П. Лихачёв приводил в качестве примера изображение святого Фёдора в полный рост, вырезанное на змеевиках-медальонах. Другие исследователи, такие как Д.В. Айналов (1862-1939) указывали на влияние германской художественной традиции на русскую мелкую пластику.

Теория зависимости искусства Древней Руси от своих соседей продолжала преобладать и после революции 1917 года. Примечательно, что акцент греческого влияния на развитие мелкой пластики Древней Руси сместился на запад. К примеру, Н.И. Большаков (1872-1910) развенчивал теорию Н.П. Кондакова и Н.П. Лихачёва об итало-греческом происхождении древнерусской художественной традиции, указывая на схожие иконографические типы, присутствующие в русской мелкой пластике уже в XII веке.

Следующим шагом было свидетельство А.И. Некрасова (1885-1950) о присутствии «грубоватых, но реалистичных форм ликов, восходящих к простонародным немецким типам» на одной из икон, изготовленной новгородскими мастерами. Исследуя складень, изготовленный мастером Амвросием, Ю.А. Олсуфьев (1878-1937) и П.А. Флоренский (1882-1937) отмечали, что некоторые фрагменты, нанесённые на его поверхность «наводят на мысль о причастности мастера искусству Запада». В.Н. Перетц (1870-1935) во многом соглашался с теорией Никодима Кондакова, отмечая сходство русской мелкой пластики с греческой художественной традицией во всём, за исключением надписей.

Так или иначе, современная наука относит теорию полной подражательности древнерусской традиции мелкой пластики к дореволюционным взглядам на процесс формирования государства Древней Руси исключительно за счёт международных отношений и торговли.

Пересмотр дореволюционных воззрений

В 30-е годы ХХ века учёные начали пересмотр дореволюционной теории. Поворотным моментом стало общенародное принятие марксизма, отдававшего системам производства решающую роль в развитии феодального общества. Помимо прочего, повлияла и смена курса коммунистической партии, отказавшейся от интернационализма в пользу патриотизма. Данный поворот обозначал повсеместный догмат о величии Древней Руси.

Согласно новой партийной линии, теория зависимости древнерусского искусства от своих соседей была развенчана. Уже в 1936 году А.С. Гущин (1902-1950) предлагает новую концепцию, в которой подвергает теорию о подражательном характере искусства Древней Руси жёсткой критике, не исключая, однако, возможность некоторого влияния со стороны Византии, Скандинавии и других соседних культур. Примером этого может послужить обнаружение предметов, сделанных под явным влиянием восточнославянского искусства, найденных в кладах X-XIII веков.

«Эстафету» развития новой теории возникновения художественной традиции Древней Руси «подхватил» Б.А. Рыбаков (1908-2001), указывая на долгий путь развития древнерусского искусства. Началом этого процесса учёный полагал время бытования скифов-пахарей, а Х веком обозначал рубеж уже сложившейся традиции. Академик Рыбаков утверждал, что уже к XI-XIII веку древнерусские мастера обрели полную художественную независимость.

Развенчивая теорию византийского происхождения древнерусской художественной традиции, учёный заявлял, что Н.П. Кондаков сосредоточился на исследовании высокого искусства, игнорируя предметы народного творчества. На данном этапе, между строк чётко прослеживается мысль Б.А. Рыбакова о том, что византийское влияние не затронуло основ художественной традиции, выраженной в народном искусстве (в том числе, в мелкой пластике).

Наибольшее проявление патриотической линии и некой эстетизации древнерусского быта и художественной традиции воплотилось в коллективном труде советских учёных под названием «История культуры Древней Руси», написанной в 1952 году. Борис Рыбаков был ответственен за написание раздела о художественном ремесле. По сути, это являлось сжатым пересказом теории, высказанной в его труде, написанном в 1948 году. В 1958 году Г.Ф. Корзухина (1906-1974) продолжила развивать линию критики византийской теории, посвятив свою работу исследованию крестовидных энколпинов. В своей монографии учёная подвергала сомнению теорию Никодима Кондакова, настаивая на изготовлении предметов мелкой пластики киевскими мастерами, а также указывала на вторичную роль Херсонеса по сравнению с Константинополем.

Присоединился к развенчанию теории Н.П. Кондакова и другой советский историк Т.В. Николаева (1921-1984). По её выводам древнерусские мастера очень быстро освоили греческие технологии изготовления крестов, икон, образков и в дальнейшем действовали абсолютно самостоятельно. Тем не менее, Татьяна Николаева всё же допускала возможность некоторого влияния зарубежных мастеров на художественную традицию Древней Руси. К примеру, она указывала, что некоторые из мастеров, специализировавшихся в произведении каменных икон опирались на технику херсонеских мастеров, а также отмечала новгородскую мастерскую XIII века, производившую изделия «с чертами романо-готической пластики и византийской иконографии».

Подобная линия прослеживалась и в исследовании крестов с Распятием и крестов, содержащих следы скандинавского стиля. М.В. Фехнер (1909-1996) и академик Рыбаков в своих работах настаивали на принадлежности крестов обоих типов к художественной традиции Древней Руси. Другой советский и российский учёный А. В. Рындина (1937 г.р.) также указывала на принадлежность мелкой пластики к «явлению чисто русскому», хотя и не отрицала большую долю заимствований со стороны мастеров Древней Руси от работ византийских и европейских художников. В своём исследовании 1978 года учёная рассматривала новгородскую и среднерусскую мелкую пластику в контексте влияния художественной традиции Византии, Европы и Балкан, указывая на периоды непродолжительных заимствований и взаимного влияния двух художественных миров. Однако основой становления древнерусской мелкой пластики учёная всё же считала народные «посадские» традиции.

Теорию Анны Рындиной развивала и наш современник С.В. Гнутова, определяя развитие стилистического направления, свойственного мастерам XV века, как «коренную новгородскую традицию». Исследователь расценивала влияние позднепалеологовского искусства как «второстепенное». Тем не менее, Гнутова признавала влияние византийского искусства, просматривающегося в работах древнерусских мастеров XIV века.

Промежуточную позицию между сторонниками теории заимствования и учёными, определявшими художественную традицию Древней Руси как «народную», занимает теория историка и археолога Н.Г. Порфиридова (1893-1980). Исследователь провёл чёткую границу между двумя видами мелкой каменной пластики. Первую группу учёный связывал с византийским и западным искусством, определяя её характерным «низким рельефом» и пластичностью композиции. Вторая группа принадлежала к традиционной славянской школе резьбы с характерным ей «плоским рельефом» с плоско-графической передачей изображения.

Современные взгляды

Согласно исследовательской концепции последних десятилетий, славянская художественная традиция была сформирована под влиянием западного и византийского искусства. Одни учёные делают акцент на влиянии византийский мастеров, другие больше склоняются к влиянию западной культуры. К примеру, Л.А. Беляев (1948 г.р.) работает над теорией преемственности западной художественной традиции, ставя в центре своего исследования каменные иконы с изображением «Гроба Господня». Несмотря на то, что одни учёные определяют эти иконы как южнорусские, а другие настаивают на их новгородском происхождении (А.В. Рындина), Леонид Беляев усматривает в их чертах западное влияние. Учёный подтверждают свою точку зрения иконами крестоносцев, являющимися прототипами древнерусских экземпляров.

Согласно исследованиям другого советского и российского искусствоведа В.Г. Пуцко (1941 г.р.), основой славянской художественной традиции послужила византийская культура. Более того, учёный настаивает не на прямом заимствовании стиля у византийских мастеров, а на его греко-восточном изводе. Василий Пуцко указывает на замедленное развитие мелкой пластики, наблюдающееся в работах XII века и на резкий скачок мастерства в XIII веке, связанный с появлением греческих мастеров в киевских землях.

Греческие коллеги показали мастерам Киева как изготавливать крестовидные энколпионы, образки, подвески с изображением святых и напрестольные кресты из камня и металла. По заявлениям В. Г. Пуцко, греческие мастера не просто усовершенствовали стиль древнерусских резчиков, а зародили искусство миниатюрной резьбы по камню на территории Древней Руси. Однако учёный уточняет, что греческое искусство, привезённое зарубежными мастерами, не нашло своё распространение из-за полного уничтожения во время нашествия Батыя.

В период татаро-монгольских набегов статус культурного центра перешёл к Новгороду, где мелкая пластика получила своё распространение только в конце XIII – начале XIV века. Возникновению новгородской школы, по мнению Василия Пуцко, мы также обязаны византийским мастерам, привнесшим не только собственный, но и романо-готический стиль, основанный на искусстве крестоносцев. Другими словами, учёный указывал не на прямое влияние западной культуры, а на византийское наследие, почерпнувшее некоторые черты, свойственные западному искусству.

Результатом освоения западного стиля стала значительная фольклоризация художественной традиции, привнесённая местными мастерами в течение XIV века. Поскольку Москва продолжала ощущать потребность в «широких связях с Константинополем», в чертах предметов искусства того времени прослеживается и палеологовское воздействие.

Ко второй половине XV века в Москву стали стекаться греческие мастера, унаследовавшие византийские традиции резьбы по кости и дереву, свойственные XIV веку. Ранее, утончённые кресты и иконы, выполненные греческими резчиками, учёные приписывали к предметам, изготовленным мастерами Древней Руси. В замешательство исследователей приводили славянские надписи, покрывавшие найденные предметы искусства. Прибытие греков привело к возникновению древнерусской художественной традиции резьбы по кости и дереву. Учёные относят предметы, сделанные московскими мастерами, ко второй половине XV-XVI веку. Изделия мастеров Древней Руси отличает упрощённая манера резки. Опираясь на исследования В.Г. Пуцко, можно сделать вывод, что вся славянская художественная традиция мелкой пластики является лишь подражанием византийскому стилю.

Наибольший всплеск художественной активности учёный связывает с византийскими событиями 1204 и 1453 года, после которых произошёл значительный отток мастеров высокого класса из Византии на Русь. Тем не менее, исследователь признаёт, что различные условия не позволили византийской традиции прижиться на древнерусской территории. Батыево нашествие стёрло с лица земли киевскую школу каменной резьбы. Московские мастера полностью преобразили византийский стиль, адаптировав его под местный к середине XVI века, как и фольклоризация новгородской школы в конце XIII – начале XIV века.

В работах В.Г. Пуцко явно прослеживается влияние теории Н.П. Кондакова. Тем не менее, в отличие от работы Никодима Кондакова, заключающейся в довольно размытой аргументации византийского влияния, теория В.Г. Пуцко подкрепляется хорошо обоснованной фактологической базой, основанной на исследовании памятников прикладного искусства.

Мы можем чётко указать на две общих черты, связывающих исследования учёных. Как и в работе Кондакова, подчеркивающей витальное значение Херсонеса, Пуцко связывает развитие славянской мелкой пластики с греко-восточным изводом византийской художественной традиции. Тем не менее, последний не уделил абсолютно никакого внимания Херсонесу, не указав его как значимый центр культурной жизни того времени. Второй чертой, объединяющей исследования Пуцко и Кондакова выступает связь древнерусской художественной традиции мелкой пластики с постоянным «потоком» византийских мастеров, подкреплявшийся появлением кадров высокого класса. Ещё одним общим знаменателем можно назвать высказывание Никодима Кондакова о «крайне грубом и тяжелом» стиле древнерусских мастеров. В последствии Василий Пуцко продолжил эту мысль, указав на фольклоризацию византийского художественного стиля.

А.Е. Мусин (1964 г.р.) высказывал схожие мысли относительно древнерусской мелкой пластики. К примеру, крестовидные энколпионы, изображавшие святого князя Бориса учёный относил к западным протографам. В других случаях, как с крестами, изготовленными из листового серебра, а также с пальметтообразными крестами и проволочными крестами тельниками, учёный указывал на прямую наследственность византийскому художественному стилю. Более того, Александр Мусин соглашался с теорией В.Г. Пуцко о явном влиянии византийских мастеров на своих киевских коллег в начале XIII века, хоть и указывает на принадлежность их стиля к художественной школе Латинской империи. В другом исследовании, А.Е. Мусин, продолжая идеи Н.П. Кондакова и Н.П. Лихачева заявлял о принадлежности иконографии святого Фёдора Тирона, разящего мечом змея, к итало-критской художественной традиции.

Говоря о критике теории В.Г. Пуцко, стоит упомянуть работы Е.И. Архиповой. В отличие от Василия Пуцко, Елизавета Архипова рассматривает каменные иконки как привозные византийские изделия, а не предметы подражательного искусства. Учёная утверждает, что славянские надписи, покрывавшие изделия, были сделаны уже после доставки на территорию Древней Руси. Указывая на усвоение византийского стиля, исследователь датирует возникновение древнерусской художественной традиции мелкой пластики концом XII века. Более того, Е.И. Архипова настаивает на одновременном распространении византийского и древнерусского орнаментально-декоративного стиля в конце XII - начале XIII века.

Третьей точки зрения, отличной от теорий Пуцко и Архиповой выступает работа А.А. Песковой (1947 г.р.), в которой учёная указывала на влияние мастеров Балкано-Дунайского региона на формирование древнерусской традиции мелкой пластики. В качестве подтверждения своей теории исследователь приводила прямоконечные кресты с изображением Распятия, обнаруженные при исследовании памятников Первого Болгарского царства конца X – начала XI века. Влияние дунайских мастеров отразилось в первых моделях крестов, сделанных мастерами Древней Руси, которые, впрочем, не снискали популярности среди местного населения. В середине XI – начале XII века, акцент сменился на константинопольские изделия.

Другой малопопулярной теорией, недавно высказанной А.В. Чернецовым (1945 г.р.), является мысль о влиянии восточных мастеров. После анализа матрицы «Полёт Александра Македонского из Старой Рязани», исследователь пришёл к выводу о стилистической схожести матрицы с образами восточных царей. Даже, если «Полёт» был создан с оглядкой на образец, изготовленный византийскими мастерами, в нём явно присутствовало влияние восточной художественной традиции.

Несмотря на то, что степень влияния западных и византийских мастеров на древнерусскую мелкую пластику остаётся до конца не изученной, мысль о преемственности славянской художественной традиции именно к Византии является преобладающей.