Врачи Древней Руси

Древнерусские врачи – весьма загадочные личности, чьи дела описывались в древних летописях. Подчас сложно понять, где правда, а где вымысел. Однако, целый ряд письменных источников XII-XIII вв. подтверждают широкую известность как монастырских, так и светских городских врачей на территории Древней Руси.

Вымышленный врач Иоанн Смера

Многие современные историки медицины ошибочно полагают, что одним из первых профессиональных медиков на Руси был половец Иоанн Смер (Смера) – придворный врач князя Владимира Святославича. Якобы по повелению князя в 987-990 гг. Иоанн побывал в Булгарии, Византийской империи, Мизии, римской провинции Паннония, Сербии. Историк медицины В.М. Рихтер (1757-1822) писал о нём так: «Ежели справедливы и имя его, и должность при Дворе Российском, то нет сомнения, что Иоанн Смер был самый древний из всех медиков в нашем отечестве».

На самом же деле «Письмо половца Ивана Смеры к великому князю Владимиру Святому» – поддельный документ, описывающий деятельность этого якобы существовавшего врача. Оказалось, что рукопись была создана в 16 веке в Литовском княжестве.

Соответственно, Иван Смера – лишь художественный вымысел позднесредневекового документа, на подложность которого указал ещё историк Николай Карамзин (1766-1826).

Антоний Печерский

Первыми врачами, о работе которых мы можем прочитать в древних источниках, были монахи Киево-Печерской лавры, в том числе один из основателей монастыря – Антоний Печерский (983-1073). Приняв постриг в одном из афонских монастырей, он стал родоначальником русского монашества. После возвращения в Киев в 1028 г., Антоний стал отшельником в пещере на Берестовой горе, подавая пример будущим инокам лавры.

В летописи о нём написано: «Яко же бо он, великий, покрываа свою святость, больныа исцеляше от своеа яди, мияся тем врачевное зелие подаваа, и тако здрави бываху молитвою его». Несмотря на то, что о способах лечения Антония больше ничего не известно, ясно, что он исцелял страждущих силой молитвы, сопровождая лечение вполне конкретными снадобьями.

Агапит Печерский

Гораздо больше сведений можно найти «о святом и блаженнем Агапите, безмездном враче». Агапит Печерский (?-1095) принял монашеский постриг в Киево-Печерском монастыре при жизни преподобного Антония, а после смерти последнего стал жить в его пещере.

Антоний был учителем Агапита. В летописи об этом написано так: «сий блаженный Агапит, ревнуа святому тому старцу (т. е. Антонию), помогаше больным». Агапит был врачом при монастыре и лечил, в первую очередь, конечно, иноков. Часто монахи сами приходили к нему в келью, а иногда и Агапит навещал их: «И егда кто от братиа разболяшеся, и тако остави келию свою, приходяще ко болящему брату и служаще ему». Он оставался с больными, помогая им переносить недуг – «Аще ли продолъжаше недуг... сий же блаженный Агапит пребываше неотступно», – сам готовил лекарства («еже сваряше зелие»).

Однако не только монахи были пациентами Агапита. К известному на весь Киев специалисту приходили и люди из народа: «слышанно бысть о нем в граде (т.е. в Киеве), яко некто в монастыре лечець, и мнози болящий прихождаху к нему, и здрава бываху». Агапит, по всей видимости, как и его учитель, использовал силу молитвы, возможно, из скромности прикрывая её более понятными простому люду знахарскими методами. Судя по тому, что Агапит «прозван бысть «лечець», сему бо дарова Господь дар исцеления», лечил он вполне эффективно: при этом какова в этом роль медицины – мы не знаем.

«Безмездный врач» Агапит лечил и знатных людей. В частности, он исцелил черниговского князя Владимира Мономаха. Не желая нарушать обет, он отказался посетить больного князя в Чернигове, и лишь послал ему целебное зелье. От выздоровевшего князя, согласно летописям, Агапит не принял богатых даров: «О, чадо мое! – сказал посланнику князя инок Агапит – Я никогда и ни от кого не брал даров за лечение». Однако, лекарь потребовал от князя, чтобы тот раздал своё имение, что Владимир и исполнил.

В то время в сфере медицины были успешно налажены межкультурные связи. Широкой известностью пользовались достижения как византийской, так и арабской медицины. Примечательно, что в Древней Руси довольно часто работали и врачи-иностранцы. Как писал историк В.П. Даркевич (1934-2016), в Древней Руси XI-XIII вв. «верили, что врачество предполагает сокровенные знания, предпочитая иноземных лекарей». Врачи, как правило, приезжали с востока – например, из Армении и Сирии.

Киевский врач-армянин

Почти также, как Агапит, в Киеве был популярен врач «арменин родом и верою, хитр бе врачеванию, яко таков не бе прежде его». Согласно летописям, чтобы поставить диагноз, ему достаточно было лишь взглянуть на больного («еже только видев болящего, познаваше и поведа ему смерть, нарек ему день и час»).

В летописях сохранилась запись о конфликте между Агапитом и этим иноземным врачом. Когда Агапит заболел, врач-армянин измерил его пульс («и емь его за руку, рече») и сказал, что монах умрёт через 3 дня. На что Агапит заметил, что такой прогноз ставит под сомнение профессионализм иноземного врача: «Блаженный же (т.е. Агапит) с яростию глагола тому (т.е. армянину): «сицева ли суть твоего врачевания отрази: смерть ми поведаа, а помощи ми не можеши? Аще есм худог, то дай же ми живот; сице ли сим не владееши, то почто укоряеши мя, осуждаа в 3-й день умрети ми?»

К Агапиту в это время пришёл заболевший киевлянин. Несмотря на свой недуг, инок встал и дал больному лекарство, которое принимал сам. Армянину он сказал: «се есть зелие, разумей и виждь», предлагая определить, что за лекарство он дал больному горожанину. Армянин посчитал что это лекарство иноземное, александрийское (что само по себе весьма интересно, так как подтверждает существование тесных связей с Византией в сфере медицины). Ошибка иноземного врача вызвала у Агапита негативную реакцию: «Посмеав же ся блаженный невежеству его, дасть зелие болящему, и тогда здрава сотвори».

В итоге спор Агапита и армянина закончился тем, что монах выгнал иноземного врача из своей кельи. Однако после смерти Агапита, армянин в память об иноке принял постриг в монахи в Печерском монастыре.

После пострижения игумен посоветовал ему оставить врачебное поприще и задуматься о собственной душе: «пусть он перестанет быть врачом тела чужого, а будет искусен во врачевании своей души, следуя блаж. Агапиту». Армянин жил в Киево-Печерском монастыре до самой смерти.

Этот конфликт можно рассматривать как проявление конкуренции между монастырскими «безмездными» и мирскими «возмездными» врачами.

Пётр Сириянин

Другим известным врачом в Киеве XI века был Пётр Сириянин. Вместе с черниговским князем Святославом Давыдовичем, при котором он служил, они пришли в монастырь. В летописи об этом написано так: «Имяше же сий блаженный князь Святоша, еще в княжении сый, лечьца хытра вельми, именем Петра, родом Сурянина, иже прииде с ним в монастырь. Видев же сего Петр вольную нищету, в поварьници жеиу врат приседяша, лишився его и живяше в Киеве, врачюа многих». Пётр часто посещал князя в монастыре, следя за его здоровьем: «Блюди, да некогда недуг, отовсюду собрався, и не имушо ти крепости, скоро живота гоньзнеши, – мне же не могушу ти помощи». На что князь отвечал ему: «И ты убо, егда уврачюеши, не гнушати ли ся велиши брашен?»

Однако, несмотря на заботу Сириянина, однажды князь серьёзно заболел. Тогда Пётр захотел приступить к лечению: «И егда убо разболяшеся сий блаженный, и видев же его, лечець приготовляет зелиа на потребу врачеваниа, на кыйждо недуг, когда беаше или огненое жжение, или теплота кручиннаа». Однако князь быстро выздоровел: «И прежде пришествиа его (т.е. Петра), здрав бываше князь: никако же не дадый себе врачевати». Так повторялось ещё несколько раз.

Когда заболел Пётр, князь сказал ему не употреблять лечебных зелий: «Петрови разболевчшуся, посла к нему Святоша, рече: «аще не пиеши зелиа, скоро исцелееши; аще ли мене преслушаеишся, много имаши пострадати». Сначала врач не послушал его: «Он же, хитр ся творя и болезни гонзнути хотя, мало живота не погреши, растворениа вкусив». Однако лекарство не помогло: «Пакы же сему разболевыпуся, наречие посылает к тому святый, глаголя, яко в 3-й день исцелееши, аще не врачюешися». Пётр выздоровел, когда последовал совету князя: «Послушавьше его Сирианин, в 3-й день исцеле, по словеси блаженного».

Когда Святослав сказал, что через три месяца отойдёт в мир иной, Пётр сильно расстроился и попросил князя, желая спасти его: «Повеждь мне, рабу своему, язву смертную, да ще аз тя не изоврачюю, да будет глава моа за главу твою и душа моа за душу твою». Однако тот отказался от помощи Петра: «Врачевания же в животе не требовах, мертвии бо живота не имут видети, не врачеви могут въскресити». Пётр принял решение умереть вместо князя и лечь в гроб, который тот себе приготовил. Сириянин сказал Святославу: «Ты живи еще, а мене здесь положи». Пётр Сирианин умер через 3 дня, а князь Святослав прожил в монастыре ещё 30 лет.

Дамиан – «целебник Печерский»

При игумене Феодосии в Киево-Печерском монастыре жил Дамиан, или Демьян. Летописец назвал его «целебником Печерским». Так, «если кто приносил дитя, одержимое каким-либо недугом, или взрослый человек, страдавший какой-нибудь болезнью, – приходил или бывал привозим в монастырь», Феодосий отправлял их всех к Дамиану.

В летописи о нём написано так:

«Яко се первый Демьян презвутер бяше тако постник и въздержник, яко разве хлебати воды ясти ему до смерти своея. Аще кто коли принесяше детищ болен, кацем любо недугом одержим, принесяху в манастырь, ли свершен человек, кацем любо недугом одержим, приходяше в манастырь к блаженному Феодосью, повелеваше сему Демьяну молитву створити болящему; и абье створяше молитву, и маслом помазаше, и приимаху ицеленье приходящий к нему»

Алипий (Алимпий) Печерский

Примерно в это же время врачом в монастыре служил и Алимпий (Алипий) преподобный (?-1114). Интересно, что у приехавших в Киев греческих мастеров он научился иконописи и стал незаурядным художником-иконописцем. Краски он использовал для лечения проказы и кожных болезней, и весьма успешно. В Киево-Печерском патерике об этом написано так:

«Некто от Киева богатых прокажен и много от волъхвов и от врачев лечим бываше и от поганых человек искааше помощи и не полоучи, но и горшее себе приобрете поноуди некто сего от дроуг итти в печерьский манастырь и молити от отец ономоу же приведеноу бывшю в манастырь игоумен же повеле напоити (его) гоубою от кладязя святого Феодосия главоу же и лице емоу помазаша (емоу) и тако (абие) воскип весь гноен за неверование его яко сего всем бегати смрада ради бывающего и се (он же) возвратися в дом свой плачася и сетоуя не исходя оттудоу во многи дни смрада ради...»

Согласно Патерику, когда позже больной пришёл к преподобному Алимпию, тот «взем вапницю и шаровными вапы ими же иконы писааше и (сим) лице емоу оукраси (и) строупы гнойныя замазав сего на первое подобие благообразное (зие) претворив». После этого иконописец проводил больного на таинство причастия в церковь, после чего «повеле ему оумытися от воды (водою) ею же поповы (священницы) оумываются (и) тоу абие спадоша емоу строупие и исцеле». В рукописи отмечено, что «скорому исцелению вси оудивишася». По мнению историка медицины Л.Ф. Змеева (1832-1901) целебная «вапа» представляла собой смесь извести с маслом.

Монахи: врачи или молитвенники-целители

По всей видимости, монахи Киево-Печерской лавры весьма эффективно сочетали силу молитвы и медицинские знания. Какова роль каждого из этих компонентов врачевания – можно лишь догадываться.

Так, историк медицины А.П. Левицкий писал: «Все эти иноки, обладая даром исцеления, если и давали что-либо больным, то лишь из смирения – как говорит Патерик – не желая обнаружить присущую им способность исцелять. – Было ли то съедобное зелие или елей – не в них дело; сила крылась в молитве, по которой наступало исцеление». Правда, эти размышления привели учёного к неожиданному выводу:

«этот дар исцеления монахи противопоставляли врачеванию, основанному на человеческом знании: везде, где последнее оказывалось бессильным, получался благоприятный результат, лишь только больные прибегали к чудесной силе исцеления по монашеской молитве»

Существуют и материалистические версии древнерусского монашеского врачевания. Монахи-врачи были образованными людьми, профессионалами своего дела. Они оказывали помощь больным, руководствуясь знаниями, которые могли почерпнуть из различных источников – в первую очередь, из рукописей, переведённых с латинского греческого, болгарского и других языков.

Целый ряд исторических доказательств подтверждает то, что монахи Киево-Печерской лавры осуществляли медицинскую деятельность. Это и гражданские и церковные рукописи, и Киево-Печерский Патерик, и Устав монастырский Феодора Студита, и другие летописи. «Великие Четьи-Минеи», свод древнерусских памятников, также даёт нам некоторую информацию о деятельности врачей-монахов. В частности, это касается описания чудес святых Дамиана и Козьмы: использования настоев, приготовленных на основе кедрового масла или трав, растирания больного, прикладывания сырого мяса к больному месту и т. п.

Они же свидетельствуют и о существовании других киевских врачей, а также служат доказательством не просто сердечности и человеколюбии древнерусских врачей, но и тому, что мы сегодня назвали бы врачебной этикой. Монахи служили врачами и в других монастырях Древней Руси – в Новгороде, Переяславле, Суздале, Чернигове и других городах. Многие иноки впоследствии были причислены к лику святых.

Городские врачи Древней Руси

Уже в XI-XIII вв. медицинской деятельностью занимались не только врачи из числа монахов, но и городские врачи. Пока монахи лечили больных, не покидая своей обители, городские, или мирские, врачи наносили больным визиты домой. Другим различием между монастырскими и городскими врачами, как отмечалось выше, была плата за работу. В одной из летописей XI в. «Посмертные чудеса святителя Николая, архиепископа, Мирликийского чудотворца» можно прочитать о том, как врачи несколько раз приходили к заболевшему молодому человеку Николе, брали плату за свою работу, но помочь больному ничем не могли: «Уноша бе некто именем Никола... лежаще месяць 6 огнем великим жгом... врачеве же прихожаху ему и не можаху никоея же ползы створити».

Среди врачей, практикующих в Древней Руси, могли быть как горожане, так и бродячие лекари. Л.Ф. Змеев считал: «Бродячие греки, персияне не переводились на Руси и долго после охотно брали на выучку желающих. Не забудем, что в Средние века во всей Европе учителя и ученики были сплошь бродячие, как и врачи-практики».

По всей видимости, услуги городских врачей стоили дорого. Во всяком случае, нередко летописцы упоминают высокую стоимость лечения. При этом добиться желаемого исцеления врачам удавалось не всегда. О том же Николе в «Посмертных чудесах святителя Николая...» говорится, что он «пришед в велику беду, яко ни врачем не имяше что вдати, ни сам виде о чемь пребываше...». В «Житие Варлаама Хутынского» говорится о новгородском слепом, который «много же и врачем разда и никое же пользы обрете»; а также попадье, которая чтобы помочь своему сыну Ивану, «много истощивши врачем, но ничто не успела».

В заключение можно сделать однозначный вывод о том, что целый ряд письменных исторических памятников XII-XIII вв. подтверждает широкую известность как монастырских, так и городских врачей на территории Древней Руси.